Цифровая площадка для дискуссий на самые актуальные темы

Сегодня у нас появилась уникальная возможность для развития, связанная с уходом ряда западных разработчиков с российского рынка. Они фактически оставили нам площадку, которую нужно заполнить своими продуктами. Если на некоторых позициях западное ПО необходимо заместить «копейка в копейку», то на других российским вендорам можно разрабатывать то, что никто в мире до сих пор не делал.

Мы понимаем, что сейчас важно инвестировать в различные академические структуры, которые могут заниматься научными исследованиями. Без этого, без адекватного развития теории мы не сможем выпускать квалифицированных специалистов.

Благодаря локализации и собственному синтезу субстанций в России мы смогли в кратчайшие сроки обеспечить жизненно важной терапией наших диабетических пациентов, когда западные производители просто отозвали свои препараты из России. Во время эпидемии COVID-19 у нас появились препараты полного цикла, которые спасли миллионы жизней. Мы не зависели от того, будут ли нам давать иностранные противовирусные средства, или нет. Государство смогло оптимизировать свои затраты на обеспечение населения препаратами из списка ЖНВЛП.
Мы развернули стратегию компании в направлении инновационного развития, где совпали цели и задачи государства, врачей, интересы пациентов и бизнеса. И здесь, помимо новых молекул, разработок и технологий, есть еще две важные составляющие. Первая — это вектор длительного развития, заданный списком ЖНВЛП, прозрачным и с понятными правилами формирования. Вторая составляющая — собственное производство АФС, которое дает необходимую гибкость в развитии инноваций и является материальной предпосылкой истинной локализации лекарств и основой лекарственной независимости страны. Именно эти две составляющие в настоящее время находятся под давлением со стороны иностранной фармы, стремящейся сузить задачи локализации до вновь создаваемого некоего списка «стратегически значимых лекарственных средств» (СЗЛС) и оттянуть глубокую локализацию, чтобы не потерять конкурентные преимущества в бюджетных закупках.
Поэтому та передовая часть российской фарминдустрии, которая уже привлекла средства, инвестировала в строительство мощностей по полному циклу, ни при каком регулировании не может быть исключена из фокуса государства.

Мне кажется, что государство должно быть заинтересовано в производстве по полному циклу любого лекарственного препарата, включенного в перечень ЖНВЛП, и потому необходимо всемерно поддерживать предприятия, которые взяли на себя смелость по организации производства фармацевтических субстанций. Не надо тратить время на определение критериев стратегически значимых лекарственных средств — они уже заложены и учтены при формировании перечня ЖНВЛП, то есть жизненно необходимых и важнейших лекарственных препаратов. Жизненно необходимые — это ли не стратегически значимые? Необходимо формировать не перечни, а стратегический подход к развитию производства фармацевтических субстанций в стране. Ведь речь идет о создании практически новой подотрасли, которая подразумевает создание новых высокотехнологичных рабочих мест (зарплата и налоги), необходимость развития компетенций (кадры, программы в колледжах и вузах), развитие смежных отраслей (малая и большая химия, вспомогательное сырье, упаковочные материалы) и инфраструктуры (энергетика, экология, транспорт). Именно такой мультипликативный эффект надо иметь в виду, говоря о стратегической необходимости организации в РФ производства лекарственных средств по полному циклу.

Весной текущего года фармотрасль проходит точку бифуркации. К этому моменту мы шли восемь лет, обсуждая преференцию «второй лишний». И принятое в этом месяце решение по списку стратегически значимых лекарственных средств (СЗЛС) кардинально изменит лицо российской фармацевтики. Либо она пойдет по пути колониальной зависимости, либо по пути лекарственного суверенитета. Основа этого суверенитета — свои фармсубстанции, действующее вещество лекарств. Их должно производиться много, так же как и лекарств по полному циклу. И перечень СЗЛС должен быть максимально широким — 600–650 позиций. Это возможность создать инвестиционный базис, самим производить широкий спектр сначала дженериков, а потом и инновационных препаратов. Обеспеченность лекарствами — это вопрос государственной важности. Можно жить при дефиците автомобилей или одежды, но лекарства, как и еда, первостепенны, это важнейшие факторы стабильности. Свои лекарства необходимы пациентам, необходимы стране, и мы, российские производители, на стороне российского государства. Сейчас, в этот переломный момент нам, как стране надо принять правильное решение и подтвердить, что фармпромышленность в России является действительно стратегической отраслью, стоящей на защите интересов государства.

Один из предлагаемых критериев при формировании перечня СЗЛС — исключать из списка локализованные по полному циклу препараты, если их доля составляет более 50%. Реализация этих изменений может серьезно ударить по рынку инсулинов. Пациенты рискуют лишиться доступа к качественным и эффективным инсулиновым препаратам, а отечественные производители — утратить интерес к развитию производства и новейшим разработкам. Зарубежные же фармгиганты продолжают отворачиваться от отечественного пациента, о чем свидетельствует массовая кампания по отзыву регистрационных удостоверений, а стремительное сокращение инновационных клинических исследований с 404 до 40 — сигнал, что развивать инновации и вкладывать инвестиции в новейшие разработки иностранная фарма не планирует. Российские производители полного цикла способны и готовы создавать сложные препараты, однако для достижения национальных целей в сфере лекарственной безопасности и реализации стратегии инновационного развития страны необходима последовательная поддержка государства. Расширение перечня СЗЛС и включение в него препаратов, которые производятся по полному циклу, позволит не только сохранить уже достигнутые результаты, но и стимулировать разработку новых лекарственных средств.

Концепция «второго лишнего» является позитивной инициативой, но необходимо учитывать риски ее использования в качестве инструментария недобросовестной конкуренции, что приведет к монополизации отдельных сегментов рынка. Поэтому процесс создания перечня СЗЛС должен быть максимально открытым с привлечением к его разработке объединений фармацевтических производителей. Важно, чтобы инициатива не привела к ущемлению положения отечественных фармпроизводителей, их стимулирование вкладывать средства в новое производство должно быть реально возможным в текущих условиях. Важнейшим нерешенным вопросом остается и практика принуждения фармпроизводителей выплачивать аптечным сетям бэк-маржу. Такие выплаты уже достигают 80% от стоимости препарата. На фармацевтическом рынке отсутствуют ограничения, аналогичные существующим на рынке продовольственных товаров, поэтому аппетиты аптечных сетей для взимания поборов в виде кредит-нот, маркетинговых договоров и прочего только растут. В этой связи представляется целесообразным обсудить вопрос о возможности ограничения размера маркетинговых выплат, в том числе скрытых, в отношении СЗЛС, что сразу же приведет к существенному снижению их стоимости.

Банковская сфера остается одной из самых консервативных в мире, при этом, например, в России банковская индустрия — одна из самых передовых в цифровом плане, и здесь мы можем дать фору многим западным банкам. Благодаря активному внедрению цифровых процессов меняются устоявшиеся модели ведения банковского бизнеса и клиентского сервиса. Так за какими моделями будущее — классическими или цифровыми?
Сегодня на российском банковском рынке существует несколько разнонаправленных тенденций. С одной стороны, в прошлом году инфляция издержек заставила многие банки вернуться к идее сокращения физических отделений, с другой стороны, многие крупные банки продолжали расширять свою сеть. Некоторые цифровые лидеры банковского рынка увидели для себя синергию между цифровой и физической дистрибуцией, в то же время растет число игроков, которые существуют полностью в цифре.
Цифровой банк сегодня — это про то, как стать клиентом банка, не посещая офиса, про то, что более половины всех банковских бизнес-процессов являются цифровыми и безбумажными. Поэтому в будущем нас ждет появление новых моделей банкинга, которые на практике уже не будут классическими, именно такие банки смогут предоставить удобный и безопасный клиентский сервис, оптимально совместив онлайн и офлайн.

2024 год для офисного рынка стал рекордным по нескольким показателям — минимальной вакансии, количеству сделок, объему сданных квадратных метров. Отложенный спрос, сформированный в прошлые годы, был реализован в текущем году. Трендами стали рекордный рост спроса и низкий уровень свободных площадей. В наших действующих объектах, например, уровень вакансии составляет ноль процентов: нет ни одного свободного квадратного метра. До конца года ожидается ввод 544 тыс. кв. м офисных площадей в эксплуатацию, однако, даже несмотря на стабильно высокий спрос, эти объемы не смогут удовлетворить и половину запросов. Площади уходят очень быстро. Уровень вакансии в классических офисах по итогам 2024 года держится на отметке 4%. Если в прошлом году спрос генерили производственные компании и IT-сектор, то в нынешнем году на первое место вышли компании госсектора. Ставки аренды, конечно же, выросли, и на этот показатель во многом влияет класс объекта и его локация. В 2025 году, вероятнее всего, вакансия останется такой же низкой, а ставки аренды увеличатся прогнозно еще на 10%. Также мы столкнемся с еще более масштабным изменением портрета собственника и пользователя офисного рынка, что непосредственно скажется на сценариях взаимоотношений между арендодателем и арендатором. В частности, у компаний нет времени долго думать над сделкой, они вынуждены конкурировать за помещения и иногда переплачивать за право заключить договор аренды. А вот собственники объектов могут не проявлять гибкость в процессе переговоров, менять слабого игрока арендатора на более перспективного.

Несмотря на значительные цифры заявленного нового строительства, девелоперам непросто удовлетворить потребности бизнеса при такой низкой вакансии офисных помещений на рынке. Так, в первом квартале 2025 года MR Group планирует ввести в эксплуатацию два деловых небоскреба iCITY площадью 230 тыс. кв. м. Однако уже сейчас в продаже осталось менее 20% офисных блоков. Отмечу, что в реализации площадей iCITY мы наблюдаем тренд на интерес к небольшим и средним по размеру офисам со стороны компаний, которым сложно найти помещение в аренду для собственного размещения. Как правило, это новые покупатели, которые делают свой выбор в пользу качественного продукта в хорошей локации. Их доля в общей структуре спроса растет и может составить 30%. Это стимулирует девелоперов при проектировании и нарезке объектов в большей степени учитывать интересы не только инвесторов, но и конечных пользователей. В любом случае, какой бы новый объект ни вышел на рынок в ближайшие два-три года, мы увидим сохранение высоких темпов реализации офисных объектов: около 80% объема предложения будет распродано до окончания строительства. Конечно, при условии, что это современные, качественные проекты в правильных районах. И именно с локациями связаны сегодня основные риски, с которыми могут столкнуться инвесторы и девелоперы при проектировании новых объектов — хороших мест с продуманной транспортной и социальной инфраструктурой, где можно построить большой бизнес-центр или деловой квартал, осталось не так уж и много.

Последние два года действительно стали рекордными для инвестиционного рынка нашей страны. Сбер, как ключевой финансовый партнер отрасли, также принимал активное участие в финансировании новых проектов. Лидером роста последних лет стала гостиничная и складская недвижимость. Гостиничный сегмент получил необходимые меры господдержки (ПП 141), благодаря чему Банк профинансировал 82 проекта. Развитие складского сегмента произошло из-за активного роста онлайн-ритейла и расширения логистической инфраструктуры в регионах РФ. С одной стороны, мы видим, что, несмотря на все трудности, объем инвестиций не просто сохраняется, а в некоторых сегментах даже растет. С другой стороны, мы активно следим и за ростом ключевой ставки, и за тем, как это влияет на поведение инвесторов и девелоперов. Безусловно, высокая стоимость заемного финансирования будет оказывать сдерживающее влияние на объемы новых проектов. Тем не менее инвестиции в недвижимость остаются хорошей возможностью сохранить капитал для многих инвесторов. Переход от аренды к покупке и продажа частным инвесторам мелкой нарезки — одно из подтверждений данного тезиса.

Офисный рынок даже при текущих ценах является недооцененным, отчасти поэтому инвесторы проявляют интерес к нему. Из интересных тенденций стоит отметить появление на рынке купли-продажи офисов компаний, стратегия которых ранее не предполагала приобретение помещения для собственных нужд. Сегодня часть арендаторов предпочитает покупку. Суммарно их число растет и может составить 30–40% в общей структуре сделок. Все остальные — это инвесторы, причем как крупные игроки, так и клиенты, которые последовательно покупают несколько блоков по 200–300 квадратных метров, расширяя свой портфель. Как правило, помещения приобретают на собственные средства, без привлечения банковского сопровождения. Правильная тактика небольших инвесторов в таких случаях следующая: приобрести небольшой блок на этапе строительства, сдать в аренду на три-пять лет, дождаться максимальной капитализации объекта и продать, реинвестируя полученные средства в новые офисы или иные инструменты. Текущий рынок — это рынок продавца и арендодателя. Арендный рынок в классическом виде, с большим количеством офисных объектов, сдающихся в аренду, по нашим ощущениям, сможет восстановиться не раньше чем в перспективе четырех-пяти лет.

Можно смело сказать, что во многом бренд основан на профессиональной интуиции, которая помогла угадывать правильные тренды. В 1993 году супруги Алексей и Елена Соколовы открыли небольшую мастерскую по производству золотых украшений. По-настоящему предвосхитившим модные тренды стало решение о запуске производства изделий из серебра, доля которых на рынке не превышала 20%, а сегодня достигает 80%. В результате оборот компании вырос в 10 раз за 10 лет.

Ключевыми драйверами роста рынка газоочистного оборудования стали обязательства по получению комплексных экологических разрешений, переходу на наилучшие доступные технологии, программы повышения экологической эффективности, а также внедрение систем автоматического контроля выбросов. По результатам нашего собственного исследования к 2030 году рынок газоочистки в России составит не менее 127,5 млрд руб. Мы взяли в оценку только те предприятия, которые входят в I категорию НВОС. В качестве средней цены фильтра был выбран порог до 100 млн руб., что является очень низкой оценкой для крупных загрязнителей. Зачастую необходимо заменить не только сам фильтр, но и всю конструкцию вплоть до фундамента, порой это не просто модернизация, а новое капитальное строительство.   Группа ФИНГО как старейший российский производитель газоочистного оборудования имеет ряд существенных преимуществ по сравнению с китайскими конкурентами. Мы активно развиваем НИОКР. У нас есть собственная сервисная служба, которая может заменить детали фильтров любых производителей. На нашу работу не влияют иностранные санкции, наши услуги оплачиваются российскими рублями. Качество оборудования ФИНГО доказано, оно очищает воздух на 99,97%, установлено в 56 странах мира и 400 российских городах